Но, боюсь, ты никогда не поймёшь, что такое высота, ветер и свобода...
...Несколько дней назад я убил человека...Несколько дней назад я убил человека. Я шел по улице, думал о чем-то своем, и убил тебя. Никто не вызвал милицию, никто не собирался меня арестовывать. Потому что остальные просто не заметили этого убийства. И, наверное, не заметят в будущем.
Скоро мы встретимся снова. И я не скажу тебе, что ты уже давно мертва.
Ты поймешь это сама - по моим глазам, по моему голосу. Ты расстроишься... Ой, только давай не будем врать друг другу, хорошо? Ты очень расстроишься. Но при этом у тебя не будет возможности обвинять меня в чем - то, потому что ты сама убивала меня уже три раза. И каждый раз я вылезал из могилы, вынимал из разных частей тела острые и тупые предметы, и начинал уговаривать тебя разрешить пожить покойнику еще немного. И ты соглашалась... Спасибо тебе за это. Но ты не сможешь ожить. Потому что ты гордая. Ты идешь по этой жизни с высоко поднятой головой, и не хочешь опустить ее хоть на мгновение. Ты не хочешь даже немножко поступиться принципами, такими крутыми и во многом надуманными, чтобы сделать свою жизнь полнее и интереснее. И вот теперь ты уйдешь в небытие, хотя многое можно вернуть назад, если ты только захочешь этого... И ты захочешь, но не вернешь. Потому что твои принципы не позволяет быть доброй. И эти принципы убили тебя.
Понимаешь, наша жизнь устроена крайне просто. Мы дарим любовь одним, и продаем другим. Проблема в балансе - сколько ты продашь, а сколько
подаришь. А ты хочешь дарить любовь, ты очень хочешь дарить... Но не
продав хоть частичку, ты не можешь спокойно делать подарки... Только не говори, что я циничен. Скорее, просто косноязычен. Говоря "любовь", я думаю о некой энергии, которая заставляет нас двигаться. А рассуждая о продаже, имею в виду работу, которую необходимо делать, чтобы развиваться. И если ты не будешь работать, сосредоточишься на удовольствиях, пойдешь по легкому пути - то развитие остановится. И ты будешь сидеть на перекрестке дорог, подобно брошенному ребенку, и кричать, что тебя обидели бяки и буки.
И ты идешь по этому легкому пути. Ты уверена, что этот путь правилен.
Вокруг тебя друзья, они любят тебя, ты заслуживаешь эту любовь. Более
того, я тоже люблю тебя. Но наша сила в нашей слабости. Я силен только тогда, когда за спиной мощный тыл. А ты никогда не будешь тылом, потому что на его долю выпадают самые разные вещи, которые ниже твоего достоинства. И ты никогда не будешь передовой боевой частью, потому что там можно запачкаться кровью, что просто неприемлемо для тебя. Помнишь, как выглядела моя смерть? Стоило нам не повидаться больше двух недель, как на моем пути вырастала странная резиново-стеклянная стена. Я видел тебя за ней, но никак не мог подойти ближе. И начиналась тяжелая работа по разрыванию стены ногтями. Я срывал их прочь, и в итоге ты снова становилась моей. И ногти отрастали снова. Но снова стена, и снова мои руки в крови. О, нет, я не виню тебя. Я всегда любил тебя такой, какая ты есть, и не собираюсь отказываться от этого убеждения. Мне было приятно от того, что любимому мной человеку становилось хорошо, а разве это не стоит десятка сорванных ногтей?
Но вот ты привыкла к тому, что я всегда воскресну, даже после самого
страшного убийства. И убила меня вновь. Я по привычке начал воскресать, но что-то остановило меня. Оглянулся вокруг... И вдруг понял, что мне здесь хорошо. На том свете потрясающе спокойно, а моей душе давно нужен покой. Именно покой, а не свет, который ты несла мне. И тогда я убил тебя. Знаю, ты никогда не простишь мне того, что я сделал. Я и не прошу этого. Мы будем иногда встречаться на улице, церемонно здороваться и быстро проходить друг мимо друга, боясь хоть на секунду разбудить воспоминания. Мы будем часто думать о том, что связывало нас, и грустно вздыхать... Мы сделаем из нашей боли яркий плакат, повесим его в душе, как на стенку спальни, чтобы иногда поглядывать на него и понимать, что вся последующая боль - просто пустяки по сравнению с прошлым.
А я воскресну сам... Пройдут года, и я воскресну... Я выкопаюсь из
неуютной могилы, зайду к тебе в гости и скажу: "Я живой. Хочешь снова посмотреть - какие цветы выросли в нашем лесу?". Я не знаю - сколько детей у нас будет тогда на двоих, сколько стекол в домах, сколько мужей и жен... Но почему-то твой ответ светит мне сквозь все темноту впереди: "Как ты думаешь, нам стоит взять с собой палатку, или построим шалаш сами?.."
(с)
Скоро мы встретимся снова. И я не скажу тебе, что ты уже давно мертва.
Ты поймешь это сама - по моим глазам, по моему голосу. Ты расстроишься... Ой, только давай не будем врать друг другу, хорошо? Ты очень расстроишься. Но при этом у тебя не будет возможности обвинять меня в чем - то, потому что ты сама убивала меня уже три раза. И каждый раз я вылезал из могилы, вынимал из разных частей тела острые и тупые предметы, и начинал уговаривать тебя разрешить пожить покойнику еще немного. И ты соглашалась... Спасибо тебе за это. Но ты не сможешь ожить. Потому что ты гордая. Ты идешь по этой жизни с высоко поднятой головой, и не хочешь опустить ее хоть на мгновение. Ты не хочешь даже немножко поступиться принципами, такими крутыми и во многом надуманными, чтобы сделать свою жизнь полнее и интереснее. И вот теперь ты уйдешь в небытие, хотя многое можно вернуть назад, если ты только захочешь этого... И ты захочешь, но не вернешь. Потому что твои принципы не позволяет быть доброй. И эти принципы убили тебя.
Понимаешь, наша жизнь устроена крайне просто. Мы дарим любовь одним, и продаем другим. Проблема в балансе - сколько ты продашь, а сколько
подаришь. А ты хочешь дарить любовь, ты очень хочешь дарить... Но не
продав хоть частичку, ты не можешь спокойно делать подарки... Только не говори, что я циничен. Скорее, просто косноязычен. Говоря "любовь", я думаю о некой энергии, которая заставляет нас двигаться. А рассуждая о продаже, имею в виду работу, которую необходимо делать, чтобы развиваться. И если ты не будешь работать, сосредоточишься на удовольствиях, пойдешь по легкому пути - то развитие остановится. И ты будешь сидеть на перекрестке дорог, подобно брошенному ребенку, и кричать, что тебя обидели бяки и буки.
И ты идешь по этому легкому пути. Ты уверена, что этот путь правилен.
Вокруг тебя друзья, они любят тебя, ты заслуживаешь эту любовь. Более
того, я тоже люблю тебя. Но наша сила в нашей слабости. Я силен только тогда, когда за спиной мощный тыл. А ты никогда не будешь тылом, потому что на его долю выпадают самые разные вещи, которые ниже твоего достоинства. И ты никогда не будешь передовой боевой частью, потому что там можно запачкаться кровью, что просто неприемлемо для тебя. Помнишь, как выглядела моя смерть? Стоило нам не повидаться больше двух недель, как на моем пути вырастала странная резиново-стеклянная стена. Я видел тебя за ней, но никак не мог подойти ближе. И начиналась тяжелая работа по разрыванию стены ногтями. Я срывал их прочь, и в итоге ты снова становилась моей. И ногти отрастали снова. Но снова стена, и снова мои руки в крови. О, нет, я не виню тебя. Я всегда любил тебя такой, какая ты есть, и не собираюсь отказываться от этого убеждения. Мне было приятно от того, что любимому мной человеку становилось хорошо, а разве это не стоит десятка сорванных ногтей?
Но вот ты привыкла к тому, что я всегда воскресну, даже после самого
страшного убийства. И убила меня вновь. Я по привычке начал воскресать, но что-то остановило меня. Оглянулся вокруг... И вдруг понял, что мне здесь хорошо. На том свете потрясающе спокойно, а моей душе давно нужен покой. Именно покой, а не свет, который ты несла мне. И тогда я убил тебя. Знаю, ты никогда не простишь мне того, что я сделал. Я и не прошу этого. Мы будем иногда встречаться на улице, церемонно здороваться и быстро проходить друг мимо друга, боясь хоть на секунду разбудить воспоминания. Мы будем часто думать о том, что связывало нас, и грустно вздыхать... Мы сделаем из нашей боли яркий плакат, повесим его в душе, как на стенку спальни, чтобы иногда поглядывать на него и понимать, что вся последующая боль - просто пустяки по сравнению с прошлым.
А я воскресну сам... Пройдут года, и я воскресну... Я выкопаюсь из
неуютной могилы, зайду к тебе в гости и скажу: "Я живой. Хочешь снова посмотреть - какие цветы выросли в нашем лесу?". Я не знаю - сколько детей у нас будет тогда на двоих, сколько стекол в домах, сколько мужей и жен... Но почему-то твой ответ светит мне сквозь все темноту впереди: "Как ты думаешь, нам стоит взять с собой палатку, или построим шалаш сами?.."
(с)
-
-
12.01.2007 в 09:24Я жила с подругой, снимали квартиру, Хозяйка жила на тойже лестничной площадке. И как бы гости в 3 часа, не приветствовались
Я не навижу эту фразу.... в ту ночь, я потеряла друга: он его убил, он убил человека в себе, как он потом сказал... потом, после того, как мы с ним начали разговоривать... через год..
-
-
12.01.2007 в 09:29что-то уж большо знакомо все ...
такое ощущение, что писал один мой знакомый.... мог бы написать.... и это его право